Евгений Комаровский: После моего появления на «Интере» я не могу спокойно жить
Мы встретились с нашим героем на следующий день после торжественной церемонии номинации «Viva! Самые красивые 2010». О том, как Евгений Олегович Комаровский относится к новому званию, о плюсах и минусах популярности и своем представлении о красоте – в эксклюзивном интервью для Viva!
– Евгений, какие чувства вы испытали, когда вас объявили «Самым красивым мужчиной Украины» 2010 года?
Это признание вызвало во мне достаточное удивление и некоторый скепсис. А еще вспомнился анекдот о том, как лев выстроил зверей и сказал: «Умные – шаг вперед, красивые – шаг назад». Все разошлись, и только обезьяна стоит на месте, причитая: «Куда идти? Вперед? Назад? Ну хоть разорвись!» Вот такой обезьяной я себя и почувствовал (смеется).
– В самоиронии вам не откажешь. А что вы сами вкладываете в понятие «красота»?
Я доктор, поэтому могу сформулировать примерно так: красота – это биологическое явление, некий набор черт, который провоцирует объекты противоположного пола к обмену генетической информацией. Если при виде определенного человека у вас возникает тяга к продолжению рода именно с ним, значит, этот человек красивый.
– Думаю, ваша аудитория, то есть молодые мамы, вряд ли воспринимают вас как объект для обмена генетической информацией. Скорее, речь идет о доверии к вам как профессионалу и бесспорному авторитету, а не как к красавцу в общепринятом смысле этого слова.
Вы правы. Кстати, попав в номинацию «Viva! Самые красивые», о которой раньше не имел ни малейшего представления, я потратил время и собрал информацию о Viva! вообще, о номинации в частности и о том, что Viva! вкладывает в понятие красоты.
Во-первых, я сразу наткнулся на совершенно потрясающее интервью Савика Шустера, победителя позапрошлого года. Там Савик сказал, что есть два понятия, которые он с собой никогда не ассоциировал, – это «высокий» и «красивый». И я понял, что ко мне это тоже относится. А потом, когда я увидел в списке номинантов моего любимого Сашу Цекало, то понял, что у Viva! какие-то извращенные понятия о мужской красоте и что я тоже могу каким-то боком поучаствовать в номинации и даже иметь некоторые шансы.
– Как видим, шансы эти оказались весьма высоки!
Честно, до последнего момента не знал, кто победитель.
– Неужели вы ни о чем не догадывались?
Когда организаторы церемонии попросили меня надеть фрак, я заподозрил, что они замышляют что-то коварное. А потом вспомнил, что мне ведь предстоит вручить Яне Клочковой приз как «Маме года». «Вот для чего нужно быть хорошо одетым», – решил я и успокоился.
– Евгений, так уж получается, что каждый раз ваше появление сопровождается эффектом разорвавшейся бомбы. Так было в программе Евгения Киселева полтора года назад, когда вы рассказали всю правду о свином гриппе, так было и вчера, когда зал прямо ахнул, узнав имя «Самого красивого». О том, какие страсти бурлят вокруг этой темы сегодня, – не мне вам рассказывать.
Существует разница: есть сексуальные, молодые, полные тестостерона мальчики, за которых голосуют, как раньше говорили, курсистки-гимназистки. Эти ребята классные, красивые, талантливые, но они несамостоятельные, их ведут, ими руководят. И активную поросль – тех же Козловского или Матиаса – нельзя сравнивать с мужиками, которые состоялись как личности, которые многого добились в жизни, которые ведут за собой других. Это неправильно и некорректно сравнивать Матиаса и Комаровского, это разные весовые категории. Причем к возрасту это не имеет никакого отношения. Потому что тот же Володя Зеленский и пять лет назад был мужиком. А есть куча 50-летних мальчиков, которые являются предметом грез гимназисток.
Я вот почитал, сколько гадостей в прошлом году написали о Косте Меладзе. А кто писал? Девчонки, которые не могут понять, что нельзя сравнить Меладзе и то, что он сделал в жизни, с каким-то певцом с длинными ногами и нежной кожей.
Уверен: церемония должна быть одна, а номинаций – много. Это касается и женщин. Девочка и женщина – тоже два разных полюса. Она стала мамой – это одно, а до мамы она была совершенно другой. И отдельный конкурс среди беременных должен быть. К этому нужно прийти.
И это будет классно. В боксе ведь есть разные весовые категории. Здесь – то же самое. Только нельзя меряться внешним видом и интеллектом.
– Представляете, как вашу победу восприняли соперники по конкурсу?
Да, я прекрасно понимаю, что, если на какую-то премию номинируется 50 человек и один из них поб
еждает, остальные 49 начинают его тихо ненавидеть. И это нормально. Ведь в любом театре актеры мечтают, чтобы прима сломала ногу. Утешает, что никто из номинантов не будет меня очень уж сильно не любить, поскольку на мое место среди них претендентов нет.
– Евгений, скажите, как жена отреагировала на вашу победу?
Удивилась не меньше, чем я. Вы понимаете, в июне этого года исполняется 30 лет моему браку. Поэтому моя супруга уже давным-давно знает, чего от меня ждать. Когда в возрасте 23 лет я летал по санавиации и оперировал в районных больницах, когда получил кандидатскую степень без написания диссертации, а только по опубликованной монографии (наверное, единственный врач на территории страны), когда в
30 лет я заведовал отделением и не вылезал оттуда месяцами в разгар эпидемии дифтерии, когда написал 13 востребованных и, по мнению многих, интересных книг, тогда у жены было намного больше поводов гордиться мной.
– Супруга считает вас красивым?
Она чаще применяет ко мне эпитеты «умный» и «лучший».
– Расскажите, как вы с ней познакомились?
Мы вместе учились. Жена у меня всю жизнь проработала детским врачом-окулистом.
– У вас есть дети?
Да, уже взрослые. Мальчик и… тоже мальчик. Одному – 28, другому – 23 года. Старший женат, младший пока нет. Они к медицине не имеют никакого отношения. И это была моя принципиальная позиция. Потому что я категорически, при всей моей, казалось бы, внешней успешности, не хотел, чтобы дети повторяли мой путь.
Я 10 лет проработал в детской реанимации, где мне нередко приходилось сообщать родителям, что их ребенок умер. И после этого, вы думаете, я захочу, чтобы мои дети через такое прошли?
Да упаси Бог!
– А как вы попали в медицину? Возможно, продолжили семейную династию?
У меня в роду не было врачей. Когда мне было 10 лет, родилась моя младшая сестра. И родители так интересно построили педагогический процесс, что старший брат принимал активное участие в воспитании сестры. Мама не могла уложить Таню спать,
а я мог, и накормить сестру удавалось только мне. Я говорил: «Ты хочешь, чтобы меня ругали? А ну, давай, ешь, а то меня накажут из-за тебя». И она как бы из сострадания к старшему брату открывала рот. В общем, дошло до того, что Татьяну никто, кроме меня, не мог накормить и уложить спать. Гордился я этим фактом неимоверно! А папа с мамой, конечно же, были счастливы.
– Таким образом, путь в педиатрию был предопределен.
Пожалуй. Тем более что у меня достаточно специфические успехи в школе были. Все пятерки – и две тройки: по алгебре и геометрии. Из-за непростых отношений с точными науками о поступлении в какой-то технический вуз речи даже не шло. Выбор был только один – медицина, и только детская. Это, кстати, очень необычно. Редко кто хочет быть именно детским врачом. В педиатрию идут скорее те, у кого решительности не хватает и кто надеется увеличить таким образом шансы на поступление – ведь на педиатрический факультет конкурс, как правило, меньше, чем на лечебный.
– Мужчина в многочисленном женском коллективе… Какие открывались перспективы!
Да, в детских больницах работают практически одни женщины. Когда на одного врача
20 медсестер, устоять сложно.
Но в медицине это стандартная ситуация.
– Вам удалось устоять перед чарами сестричек? Только
честно!
Я очень-очень старался (глубокий вздох, честный взгляд)…
– А что вы можете сказать о нашей красавице Вере Брежневой?
Сказать могу много. Очень хорошего. Но лучше скажу лично Вере.
Честно, я не воспринимаю женщин-звезд исключительно с точки зрения их успешности в работе. Мои любимые Вера Брежнева, Лена Кравец любимы прежде всего потому, что они потрясающие мамы! Знаете, я был крайне удивлен при встрече с Катей Осадчей в моей телешколе. У меня на глазах эта дерзкая светская львица, а точнее, ведьма в шляпке, гоняющаяся за своими «жертвами», стала ласковой, нежной, доброй мамочкой, просто хорошенькой Катюшей. Я был потрясен таким удивительным перевоплощением.