Снежана Егорова и Антон Мухарский: Семья по имени Солнце

Известие о новой беременности телеведущей Снежаны Егоровой не стало новостью для общественности. Супруги не раз шутили о необходимости если не сравнять, то хотя бы исправить семейный счет 4:2 в пользу мужчин.

Мама с большой буквы Снежана Егорова утверждает, что пол будущего ребенка можно определить по сердцебиению. Девочка настолько жизнеспособна и жизнелюбива, что ее сердце стучит по-особенному: как будто малышка стоит за дверью и колотит в нее руками и ногами – так сильно хочет войти в этот мир. А мальчик деликатен, он даже не стучит, а тихонько скребется.

Словам пятикратной мамы можно верить, ведь у нее три дочки – Анастасия, Александра и Ариша, и два сына – Андрюша и Ванечка. Актриса уверяет, что перед каждой беременностью она видит вещие сны. Ее супруг, шоумен Антон Мухарский, отшучивается, что даже во сне не мог себя представить многодетным папой.

– Снежана, в канун последней беременности вам снова приснился вещий сон?
Снежана: (Улыбается) Знаете, как только мне снится вода или рыбки, я сразу думаю, что не помешало бы купить тест. На этот раз еще до «рыбок» я почувствовала: что-то интересное во мне находится, но значения не придала – это был конец лета, мы всей семьей отдыхали на даче, просто не было времени, чтобы сконцентрироваться на снах и знаках. Изначально, когда родилась Арина, два с половиной года назад, Антон сказал: «Надо обязательно родить еще сына, чтобы Андрюша не оставался один». Я ответила, что теоретически согласна: у мальчика не только должен быть папа, но и желательно братик. Антону пообещала: успеем до сорока, я решусь родить. После сорока – заканчиваю свою двадцатилетнюю родовую деятельность. И так в Украине я одна из немногих, кто борется за демографию (смеется).

– Вы переживали, что не удастся сравнять «счет»?
С.: Я была уверена, что будет мальчик. Антоша все время переспрашивал: «Как ты чувствуешь: еще девочка или все-таки сынок?» Когда я была беременна Ариной, то не сомневалась, что родится сын. Пришла к врачу, спрашиваю: «Там же мальчик?» Он улыбается: «Нет, там хорошенькая девочка». Я заупрямилась: «Этого не может быть, посмотрите внимательней! Вы, наверное, плохо смотрите». Он только покачал головой. Я и на втором приеме не сдавалась, говорю: «Доктор, может быть, вы ошиблись, может, там мальчик?» Он пристально посмотрел на меня и отрезал: «Слушай, в конце концов, не обижай ребенка! Будет девочка, а не мальчик!» Я смирилась, но поняла, что дочь обиделась на меня – как только Арина начала разговаривать, она называла меня и всех домочадцев исключительно «папой», слово «мама» не хотела произносить. Зато маленький Андрюша обращался ко всем «мама». Причем ко мне нежно, а к Антоше басом. Поэтому, когда я пришла на этот раз, врач после осмотра иронично спросил: «Кого ты в прошлый раз хотела? Получай! Будет тебе мальчик» (смеется).

– Наталья Андрейченко рассказала, что во время съемок у Балаяна пыталась скрыть беременность. Когда оператор узнал о ее положении, с облегчением вздохнул: «Фу-х, я думал, что допился до чертей, каждый день замечал, что у Андрейченко нос растет на миллиметр!» Как долго вам удавалось скрывать свое положение?
С.: Во избежание нездорового интереса мы не афишировали мою беременность.
Антон: Если хочешь сохранить секрет, о нем никто не должен знать. О том, что у нас появится еще один ребенок, даже наши бабушки и дедушки узнали, когда Снежана была уже на седьмом месяце.
С.: Обычно в ожидании ребенка я сильно набираю вес – 20-25 килограммов. А с Ваней набрала всего девять. Родила его, стала на весы – ни на килограмм не поправилась! Мои мальчики вообще щадили меня во время беременности. Андрюшу я очень легко вынашивала, у меня был красивый живот, я собой любовалась. Ни со старшими девочками, ни с Ариной такого не было – тело выходило из берегов, и я превращалась в безе.

– Ольга Сумская похвасталась нам, что она первой заметила ваш округлый живот.
С.: Это правда. Оля Сумская и Дима Коляденко были первыми. У них глаз-алмаз, они сканируют людей (смеется). Мы пересеклись на светской вечеринке. Это был февраль, а в апреле мне уже рожать. Я не стремилась скрыть живот, задалась бы этой целью – никто бы ничего не заметил. Поверх вечернего платья на мне была меховая накидка, многие ничего не узрели, но
только не Оля и Дима! И только когда я вышла на сцену, поймала удивленный взгляд из зала Юры Горбунова. Он переглянулся с Олей Горбачевой, по их выражению лиц я поняла, что они офигели. Но, в принципе, новость об очередном моем интересном положении уже не вызывает ажиотажа. Недавно моя дочь Саша встречалась со своим папой (Семеном Горовым – прим. ред.), и он спросил: «Как мама?» Она ответила: «Нормально, сказала, больше не будет рожать детей, Ваня – ее последний ребенок». На что Семен поинтересовался: «Последний в этом году?» (Смеется)

– Прежде разговоры Антона о четвертом ребенке дочь Стася обрывала замечанием: «Мама, надеюсь, ты не будешь этого делать? Пусть у Андрюши будет счастливое детство». Как на этот раз старшие дети отреагировали на пополнение в семье?
С.: Обычно Стася первой вычисляет меня, хотя на этот раз, видимо, она даже подобной мысли не допускала. Перехватив Стасин настороженный взгляд, я поинтересовалась: «Ты ничего не хочешь у меня спросить?» Когда дочка узнала новость, у нее округлились глаза. Саша как всегда немного поплакала. Так она реагирует, когда узнает, что я жду ребенка, – боится посягательства на свою комнату, в которой только сделали ремонт. Когда понимает, что на ее собственность нет претендентов, успокаивается и снова любит детей.

– А младшие – Андрюша и Арина? Они не боялись посягательства на игрушки, родительские внимание и любовь?
С.: Арина обожает Ваню. Она главная целовальщица страны. Постоянно лепечет: «Ваня, Ванечка, можно я тебя поцелую?» – и целует его нежно, как бабушка, кудахча: «Хоросенький, мой хоросенький». Андрюша тоже любит Ваню. Когда они с папой шли в роддом проведывать меня, он спросил: «Папа, мы будем с ним играть в машинки? А в оружие? Но он же может забрать мои машинки и оружие?» «У него такие маленькие ручки, что он вряд ли сможет у тебя что-то забрать. А если попытается это сделать, то не скоро», – успокоил его Антоша. Когда Андрюша увидел братика, он внимательно разглядывал его, а потом согласился: «Да, папа, у него очень маленькие ручки». Теперь всегда говорит: «Я Стасю люблю, Сашу тоже люблю, но она строгая. Ваню очень люблю, он такой хороший и милый. Арину не люблю, потому что она кричит, кусается и щипает меня своими адскими пальцами».

– Антон присутствовал при родах?
С.: Конечно! Он первым взял ребенка на руки, перерезал ему пуповину. В предыдущий раз Антоша присутствовал случайно, а в этот раз осознанно. Сказал, что это так круто, будто побывал на космическом корабле. Ему как артисту, музыканту, драматургу, в общем человеку-оркестру, интересно приобрести подобный опыт. Антоше выдали халат, бахилы – он был похож на медбрата из «Интернов»!
А.: Я сам себя чувствовал героем «Интернов»! Ходил по коридору, консультировал новичков: рожать – туда, палаты – здесь (смеется).

– Антон, вы помните свою первую встречу с Ваней?
А.: Я всегда смотрю, какие глаза у детей: мои или мамины. Если мои глаза – мне сразу становится легко на душе. С Ваней мы обменялись взглядами, я успел ему сказать: «Здравствуй, малыш, покажи-ка мне свои глазки! Я – твой папа, ты – мой сынок!» А потом сестрички уволокли Ванечку куда-то кутать-пеленать.

– Ванечка – единственный ваш ребенок, чье имя выбивается из традиции называть детей именами на букву А.
А.: У Снежаны была традиция: называть детей именами на «А». Изначально, в компании Афиногена, Аполлинера, Аполлона, Августа, Аристарха – Арсений и Артемий казались нам самыми близкими. Мы уже даже начали обращаться к малышу внутриутробно: «Тема, когда ты появишься на свет?» А потом, когда он родился, мы посмотрели на него, поняли: никакой он не Артемий, а Ванечка – нежный и трепетный. Тем более что 9 апреля – это день Ивана.

– Снежана, в этом году вы отметили юбилей.
С.: Да, и сейчас я полностью согласна с фразой из картины «Москва слезам не верит»: «В 40 лет жизнь только начинается». Я рада, что к сорока годам наконец-то встретила мужчину, который в полном восторге от моей груди – это Ванечка (смеется). Он мой финальный ребенок, дальше уже будут только внуки. Я решила максимально долго кормит
ь Ваню грудью, а когда закончу – буду заниматься собой, своей карьерой и здоровьем. Я все время совмещала карьеру и семью, старалась рожать детей, не отходя от «производства». Совмещала две разные профессии – театр и телевидение. Театр приносил удовольствие, телевидение – деньги. Сегодня для актерства я слишком «тяжеловесна»:  имея большой жизненный и профессиональный опыт, я всегда стремлюсь контролировать ситуацию, что присуще скорее для режиссерской или продюсерской деятельности. Я все время ждала, что наши каналы созреют, чтобы сделать значимый проект, наподобие шоу Опры Уинфри. Я была уверена, что такое шоу смогу делать я и только я. Потом поняла, что могу этого не дождаться, и подумала: а что мешает мне сделать это самостоятельно? Сейчас я работаю над созданием авторского проекта, который выйдет в Интернете. Это проект о семье и ради семьи как основы счастья любого человека. Он будет называться «100-процентная польза со Снежаной Егоровой».

– А чем вы хотите быть полезной людям?
С.: У меня разрывается телефон, меня постоянно зовут в ток-шоу, газеты и журналы, постоянно просят что-то прокомментировать. Я все время выдаю в эфир какие-то откровения, но они все разрозненные, люди не всегда могут найти именно то, что их интересует. В моем проекте будет все разложено по полочкам. Основной контент будет составлять интервью с известным человеком. Я хочу, чтобы в передаче герои были настоящими, таками, какими их знаю я.

– Кого вы хотите показать с новой стороны?
С.: Свету Лободу. У нас близкие откровенные отношения. Я люблю и ценю ее как человека, артиста и бизнесвумен. Скорость ее мышления в столь молодом возрасте раздражает других, настойчивость многим кажется наглостью, а я хорошо понимаю Свету, потому что была такой же. Мне интересно, что расскажет Наташа Могилевская, чем ей пришлось пожертвовать, чтобы стать тем, кем она есть, удовлетворена ли она своей жизнью? Мне претит, что современное телевидение дезориентирует зрителей.

– Вы говорите на эти темы с дочками, ведь они обе избрали творческие профессии (Стася учится на актерском факультете в театральном институте им. Карпенко-Карого, Саша – в школе актерского мастерства Ли Страсберга – прим. ред.)?
С.: Я думаю, что мои девочки иногда начинают нервно вздрагивать, слыша монотонный звук моего голоса. Потому что я склонна к нотациям по этому поводу.

– В целом, какой тактики вы придерживаетесь в воспитании: даете возможность набивать собственные шишки или настаиваете, чтобы они, полагаясь на ваш опыт, избегали ошибок?
А.: Я рассказываю детям, что происходит, когда набивают шишки. Сколько ни рассказывай – дети слабо воспринимают нравоучения взрослых. Сколько ни говори: «Не наступай на эти грабли», ребенок все равно наступит, бахнется головой, потом снова наступит, снова бахнется, может, раза с третьего-четвертого он начнет осторожничать.
С.: Мы очень демократичные родители. У нас в семье нет запрещенных тем для разговоров. Я мало что запрещаю, но всегда предупреждаю о возможных последствиях.
А.: Моя дочь Соня (дочь Антона от первого брака – прим. ред.) хотела сделать татуировку, я лично отвел ее в салон.
С.: А я до последнего просила: «Соня, не делай этого, потом горько пожалеешь». Говорила Антону: «Не делай ребенку медвежью услугу, старый дурак. Она вырастет, станет красивой женщиной, будет жалеть о том, что натворила по молодости!»
А.: Это в Снежане говорят отголоски советской традиции. Мой папа тоже считал, что татуировка – это моветон, знак принадлежности к пенетрационной системе – к ворам, убийцам, негодяям. Сейчас пришло понимание, что татуировка может украшать человека, нести философский и даже сакральный смысл. Я набил первую татуировку в армии, дочка – еще в школе, когда ей было 14 лет. Мы вместе выбрали рисунок – «анкх», египетский «ключ жизни». А потом она полностью зататуировала руку. Я переживал, что Соня выбивается из толпы, пока она не встретила молодого человека, тот зататуирован с головы до ног. Они хорошо ладят. Я рад, что есть формация людей, которые разделяют ее интересы, эстетические вкусы.

 

Поделиться